«Сойдите с дороги, уклонитесь от пути; устраните от глаз наших Святаго Израилева.»(Исаия 30 глава)
Внизу у подъезда тебя ждет припаркованный белоснежный Ниссан. Водитель — плотный мужчина с усами-подковой в зеркальных очках, поправляет зеркало, чтобы рассмотреть тебя в него, пока ты садишься.
— Адрес? — спрашивает он глубоким басом, заводя двигатель.
— Улица Дженова 3, per favore, — я сажусь на пассажирское сидение около окна в другой стороне от водителя. Несмотря на то, что за водителем находиться безопаснее, никогда туда не сажусь: неохота упираться ногами в кресло, да и если случится что, то без разницы, в какой ты части машины. Оно-то всё равно случилось.
— Оплата картой, — предупреждаю я, пристёгиваюсь и начинаю смотреть в окно, ожидая начала поездки.
Таксист кивает и ловко выруливает на Piazza del Colosseo. По левую сторону величественно возвышаются стены древнего амфитеатра, бросая гигантскую тень на дорогу. А дальше вы ныряете в непритязательные улицы молодежного Монти, мчитесь мимо Базилики святой Марии и станции метро Кавур. Дорога занимает у вас не больше пятнадцати минут. Таксист молчит, не пытаясь втянуть тебя в разговор о футболе или правительстве, и ты предоставлен самом у себе.
На перекрестке у отеля "Верона" твое душевное равновесие потревожено. Ты вдруг ощущаешь острый и сильный зуд в левой руке — такой, что стерпеть очень сложно. Когда ты смотришь на неё, видишь, что на ладони вздувается цепочка волдырей — как будто ты о что-то обжегся. Цепочка закручивается в фигуру, напоминающую цифру шесть.
-Che cos'è? – тихонько бормочу я сам себе, смотря на волдыри с удивлением и толикой отвращения. Я действительно начинаю беспокоиться: сегодняшний день по сравнению с предыдущими просто до безобразия наполнен странными словами и событиями, объяснение которым найдётся едва ли.
«Ладно, смотри, — всё-таки пытаюсь я объясниться самому себе, — дома ты подхватить этого не мог, исключено. Похоже на укусы насекомых или аллергическую реакцию на них. Скорее всего, это произошло на улице. Когда взялся за ручку такси. Да, определённо, это случилось там. Сейчас обработай руку, а после фотосессии заедешь в аптеку, всё пройдёт за пару дней, не больше».
Слегка приглушив волну тревоги, я достаю из сумки антибактериальный гель и выдавливаю на руку. Чешется ужасно, хочется содрать с себя кожу, но я продолжаю растирать средство и стараюсь не думать о причудливой форме не менее причудливых воспалений, чтобы не удариться в панику. Суеверия – пережиток прошлого, им не место в современном мире. Я не верю.
Мой взгляд падает на зеркало заднего вида, в котором отражается церковь святой Марии, и в голове неожиданно начинает звучать строгий католический голос матери, насколько знакомый, столь же и ненавистный с детства: «Молись, сынок, молись во имя Господа нашего и о прощении грехов своих!»
«Un corno», — мрачно грожу я непонятно кому и вдавливаюсь в сиденье спиной. Когда уже закончится эта бесконечная поездка?
Гель как будто помогает, зуд сразу начинает утихать, и по ладони разливается приятная прохлада. Но след никуда не исчезает.
Водитель паркуется у твоего клуба, и ты, расплачиваясь, замечаешь, что на стоянке уже красуется студийный фургон, из которого молодчики в черном выносят софиты, провода и прочее оборудование.
Таксист желает тебе приятного вечера, и ты выходишь наружу.