«— Мне нужно в туалет по-маленькому. Вы не знаете, где здесь туалет? — Уолтер! Мы в канализации! Ты уже по колено в туалете!» (Грань)
Туалетная комната Плаксы Миртл расположена на первом этаже Хогвартса, чуть выше Большого Зала. Это место ученицы обходят стороной, после того, как Василиск убил там студентку Миртл (некоторые об этом не знают, и им достаточно таблички на двери «Туалет не работает»).
Монументальные умывальники здесь украшены мрачными фигурами змей, раковины холодно белеют вдоль стен, кафель на полу кое-где побит, деревянные кабинки закрыты. Пока ты оглядываешь помещение, вдруг видишь, что стекла окон быстро и неотвратимо затягиваются штукатурным покровом, дверь за твоей спиной вдавливается в стену и ее контур тонет под краской. Пара мгновений — и ты оказываешься в помещении без единого выхода.
Я, конечно, всегда знал, что выбираю для себя лучшее… Но на такое вряд ли способен кто-либо, учащийся в этой школе.
— Эй! — кричу я, не боясь себя обнаружить, и вытянув вперед руку с зажатой в ней палочкой. — Выходи!
Проходит добрая минута, прежде, чем ты понимаешь, что в туалете никого нет. Никто к тебе не выходит, двери и окон по прежнему нет — твоя палочка единственное что освещает помещение.
Что за дурацкий шутки? Тут как минимум должна быть чертова плакса, из-за которой этот туалет и закрыли.
— Эй! Красотка Миртл! Ау!
Пока я выкрикиваю ее имя, пытаюсь поднапрячься и кое-что вспомнить.
— Гоменум Ревелио! — это должно помочь обнаружить постороннего человека, даже если он прячется. На всякий случай я верчусь на месте и повторяю заклинание несколько раз. Никогда раньше не приходилось его использовать против кого-то, кроме сестры в моей комнате.
Ни красотка Миртл, ни сестра, никто-либо еще на твои призывы не откликаются. Если ты пробуешь выбраться — не помогает ни алахамора, ни бомбарда. Кто-то тебя тут накрепко засадил.
Впрочем вскоре кое-что происходит.
Сквозь стену внезапно выпадает еще кто-то, и присмотревшись, ты видишь, что это ваш староста Савея.
Савея пребольно ударяется локтями и спиной, обнаруживая себя запертым вместе с Тибо в туалете.
Савея торопливо вскакивает на ноги и неверящими глазами смотрит на Тибо:
— Так это был ты?!
Он достает палочку, все еще не веря в произошедшее. Этот дурень вздумал так подшучивать на ним?? Кто его сообщник?
Направляю палочку на Савею в ответ на его выпад.
— Что за шутки? Я за себя не отвечаю!
— Да я вижу что не отвечаешь! Ты сдурел такое со старостой делать! Я даже представить не могу, что с тобой сделает профессор Базадур за твои выходки! — Савея возмущен, но старается держать лицо. Если драться волшебством, то шанс есть, но если этот кентавр ему просто так врежет, то тут шансов нет.
— Да кому ты нужен, что ты о себе возомнил? Доносчик! — продолжая держать Савею "на мушке", я подхожу к нему ближе. — Убирай все это к чертям, иначе я тебя выверну наизнанку!
— Вывернешь наизнанку? — насмешливо переспрашивает Савея. — И где ты этому научился, на курсах для загонщиков, где вы мозги себе битами вышибали? Штаны себе наизнанку выверни, дубина стоеросовая. Ладно, я верю, что это не ты….
Он опускает палочку и начинает ощупывать стену, через которую его сюда выкинуло.
— Сомневаюсь, что ты имеешь представление о волшебстве такого уровня.
"Доносчиком" его назвал! Да он вообще уже все границы потерял!
Все, что будет сказано в этой комнате, все равно будет использовано против этого тупицы, даже если он тут ни при чем. А кто тогда при чем?.. От этой мысли веет холодком.
Как только он опускает палочку, я прячу свою — и с разгона сбиваю Савею с ног.
— Сомневаюсь, что ты годишься хоть на что-то, кроме выпендрежа!
Может, и не самое умное решение — колотить того, кто может нас отсюда вытащить, но кто-то когда-нибудь должен его проучить. Выберусь сам, а если нет — невелика потеря.
Савея такого поворота событий не ожидает — ну почти. Драться он и правда не пытается, только стремится скинуть этого придурка с себя.
"Я превращу твою жизнь в Ад" — мысленно обещает он Тибо, но вслух уже ничего не говорит.
Тереза, пролетев сквозь стену, падает на каменный пол, больно ударившись коленями и порвав колготки. Анна же шлепается сверку на то, что похоже, является дерущимися мальчишками — Тибо придавил Савею к полу, а тот брыкается, пытаясь высвободиться.
Я и не собирался продолжать драку — сбив Савею, я собирался пролететь дальше и остановиться у стены. Понаблюдать, как он барахтается.
Но девчонки появились очень некстати, и Анна попала в нашу свалку.
— Весь факультет в сборе. Добро пожаловать, — ворчу я, поднимаясь и протягивая руку Анне. Не то чтобы я был ей рад, но драться с девушкой не в моих правилах. — Извини, мы тебя не ждали.
Следом я помогаю подняться и Терезе.
— Что вы здесь устроили?! — рассмотрев, кто оказался нашими таинственными незнакомцами, я вспыхиваю от гнева. Мало того, что тратят наше время, так еще и не смогли дождаться, как приличные люди! — Тибо! Савея! Пусть он, но от тебя я такого не ожидала!..
— Черт! Люмос максима! — я подскакиваю на ноги и взмахиваю палочкой, одновременно потирая другой рукой ушибленные колени. — Что вы тут делаете? Я так и знала, что это чья-то дурацкая шутка! Кто из вас прислал записку? — я грозно тычу палочкой то в Савею, то в Тибо.
В другое время я бы остереглась орать на старосту, но, грохнувшись на пол, я чертовски разозлилась. Наверняка на коленях останутся синяки! Да еще и колготки порвала из-за этих придурков!
Воспользовавшись тем, что Тибо отвлекся на девушек, Савея сбрасывает того, пнув ногой, а затем вскакивает на ноги, торопливо поправляя галстук и отряхиваясь от пыли.
— Девушки, это недоразумение… — говорит он, запыхавшись. — Если вам тоже пришли записки…. то никто из нас их не писал… Это не свидание… Это катастрофа…. Потому что мы заперты с этой обезьяной, которая вести себя не умеет и кидается на людей.
— Может и обезьяна, но она восстанавливает справедливость! Извини, — перед Терезой тоже неловко. — Вроде мы тебя не задели, но все равно извини. Кроме нас, здесь никого нет, так что это точно не свидание.
Может, мальчишки и ни при чем, но я не готова так быстро успокоиться.
— Давно вы тут? Что тут происходит? Ты что, весь обед здесь проторчал? — спрашиваю я у Тибо.
Савеяпрезрительно фыркает на "справедливость". Судя по всему, у того какие-то свои представления о ней.
Тем не менее, он надеется, что при девчонках тот в драку не полезет.
— Тут весь наш факультет, — констатирует он, осматривая девочек при свете палочки. — Кто-то нас сюда заманил.
— Я уже думал, что не только обед, но и ужин. Ты случайно не прихватила для меня рождественский пирожок?
Интересно, что это Савея не подозревает девушек в том, что это они устрили ловушку? Потому что они не Тибо?
Немного остывая, я перевожу палочку с мальчишек на стены туалета.
— Тут ведь были окна, я точно помню! И дверь была. Как вы сюда попали? Мы с Анной были уже у туалета, когда на нас набросился какой-то тип с бородой и толкнул в стену. Правда я не успела его толком разглядеть, а ты? — обращаюсь я к Анне.
Савея обходит Тибо, взглядом демонстрируя, что о нем думает, и начинает светить палочкой на раковины, кабинки и стены, в надежде, что найдется хоть что-нибудь, объясняющее ситуацию.
— Может, это кто-то с другого факультета сделал? Посчитал, что будет смешно…
— Почти ничего не видела, — подтверждаю я слова Терезы. — Смуглый и высокий, но мне могло и показаться. Может быть, где-нибудь есть послание? Вы искали? Надпись или знаки?
Я зажигаю огонь на кончике палочки и принимаюсь обыскивать помещение.
Никто из вас как будто бы ничего не делает, но в комнате вдруг происходит какой-то сдвиг — пол под ногами шатается, с потолка сыплется штукатурка. Толчок короткий — все вы остаетесь на ногах, но вверху под потолком по контуру помещения вдруг вспыхивает золотом надпись, сделанная стилизованным руническим шрифтом. Она гласит:
"Комната удержания. Авторская разработка Охозии Сатурналла. Каждая комната содержит ключ по своему вскрытию."
— Я же говорила! — от счастья я подпрыгиваю на месте, хватаясь за всех присутствующих по очереди. — Теперь осталось понять, что это значит!
Неожиданный толчок заставил меня схватиться за стену — еще не хватало снова грохнуться на камни. Над головой что-то вспыхивает и, подняв глаза, я вижу появившуюся на потолке золотую надпись.
— Что еще за Охозия Сатурналл такой? — севшим голосом спрашиваю я ребят. — Вы о нем что-нибудь слышали?
Анну почему-то надпись обрадовала, хотя, как по мне, радоваться тут нечему. Из того, что я читала о зачарованных помещениях, следует, что мы можем запросто проторчать здесь целую вечность, пока ищем этот таинственный ключ.
Савея собирался испробовать парочку вскрывающих заклинаний — не должна быть эта комната заперта надежно, если ее сделал ученик, к тому же с подобными криминальными наклонностями. Подобные субъекты умом не блещут, что подтверждает пример из этой комнаты.
Но это намерение отходит на второй план, когда появляются буквы. Он перечитывает их несколько раз, и до него доходит:
— Никогда не слышал об этом имени. Это, наверное, какое-то испытание от преподавателей. Может, поэтому их и не было. Задумывали эту чушь. И какой факультет быстрее выберется, тому 50 очков.
Помолчав, он добавляет:
— Правда, зачем им привлекать для этого посторонних. Я его более-менее рассмотрел. Единственный преподаватель с бородой — это Базадур. А это был не он. Хотя если бы это были злоумышленники, зачем бы им оставлять пленникам ключ от комнаты?
Оглядываюсь вокруг:
— Похоже, в любом случае, придется искать ключ.
— Так вас тоже сюда впихнули? — спрашиваю я Савею. — Ты уверен, что никогда раньше не видел этого типа? Не нравится мне все это.
Я подхожу к стене в том месте, где по моим представлениям должен находиться дверной проем, и начинаю ощупывать ее ладонями. Не знаю, что я надеюсь обнаружить таким образом, но надо же с чего-то начать. Покружив какое-то время у стены, снова достаю палочку и направляю ее на стену — заклинание Ревелио помогает обнаружить скрытые объекты, хотя я не уверена, что оно подходит к нашей ситуации.
Заклинание Ревелио желаемого эффекта не дает — из палочки вылетает несколько бесполезных искр, и это все.
— Да, — Савея пожимает плечами.
Что ж, если уж бешеного спортсмена они впихнули сюда без труда, то и ему стыдиться нечего.
— Я, признаться, знаю не так уж и много здешних волшебников. Но уверен, что раньше в школе его не видел. У меня хорошая память на лица. Искренне надеюсь, что это дурацкое межфакультетское соревнование. Надеюсь, мы быстро с ним разберемся. Каникулы на то и каникулы, чтобы подобной ерундой не заниматься…
"содержит ключ по вскрытию…"
Савея освещает палочкой умывальники.
— А вам не доводилось слышать, что этот туалет как-то связан с Тайной комнатой? Может, предполагается, что мы, будучи адептами Слизерина, тоже вскроем ее?
— Мы с тобой уже провалили первое испытание, — обращаюсь я к Савее, обходя комнату. — Как старостам, нам надо было все рассказать про записки. Не зря к нам подходил профессор Базадур.
Ничего себе каникулы! С такими испытаниями мы могли и разбиться. В Хогвартсе я уже всякое повидала, и иногда все это выглядит слишком опасным… но чтобы так?
— Я тоже ничего не слышала про Охозию, — я проверяю свою палочку, пытаясь использовать заклинания вроде Десцендо или даже Алохомора, но когда Савея говорит о Тайной комнате, прекращаю свое пустое занятие. — Хорошая идея, Савея. Вы втроем можете попытаться.
Как ни прискорбно это признавать, но я не могу отнести себя к чистокровным волшебником. Все прекрасно знают, что мне не повезло с родителями, скрывать нечего. Зато повезло попасть сюда. Куда хуже быть сквибом.
— Я слышала, что открыть Тайную комнату может только настоящий наследник Слизерина, — отвечаю я на предположения Савеи и Анны. — Так что лично я понятия не имею, что нужно делать. Может быть, сначала обыщем здесь все?
С этими словами направляюсь к закрытым кабинкам, намереваясь осмотреть их на предмет какой-нибудь подсказки.
Поспешно заканчиваю свою возню, которая к моему неописуемому счастью осталась незамеченной, и выхожу из одной из кабинок навстречу Терезе:
— М-м-м, я там уже все осмотрел. Ничего, даже неприличных надписей на стенах. И смыв не работает.
Пока я справлял нужду, на стенах появилась надпись — я хоть и слышал, как они ее обсуждали, теперь могу еще и рассмотреть.
— Эта комната содержит унитазы и нас. Мне не очень хочется искать ключ в унитазах. Может, ты попробуешь? — не упускаю возможности оскалиться на Савею. Я уже не помню, из-за чего он весь день меня бесит, но останавливаться слишком поздно.
— Ладно, если ты так уверен, — отвечаю я Тибо. — А что насчет раковин? Вы их осмотрели или сначала решили подраться?
Не дожидаясь ответа, подхожу к умывальникам и начинаю откручивать все подряд краны.
— А у тебя есть идеи насчет того, кто нас сюда засунул, и кто этот Охозия, чтоб ему провалиться? — снова обращаюсь я к Тибо.
Савея улыбается при словах Анны, хоть этого не видят остальные — он как раз-таки и хотел эту записку тому показать. Жаль, что жажда покурить перевесила желание дождаться декана. Если учителя ни при чем, то сейчас можно было бы особо не беспокоиться — Базадур бы знал, где они.
Ему кажется, что в словах Анны он слышит горечь, и потому торопится подбодрить ее:
— В моих жилах едва ли течет кровь кого-то из здешних. А в случае Слизерина тут особо и нечем гордится, — Савея бросает короткий взгляд на Тибо. Он слышал, что его родственники имели какое-то отношение к темным временам, когда в Англии была война. Возможно признаки вырождения чистокровной породы и правда можно лицезреть на примере этого бабуина.
Мог бы при девчонках и потерпеть, между прочим.
— Может и попробую, — отвечает он Тибо не особо дружелюбно, и открывает еще одну кабинку — не ту, в которой тот заседал.
— А ты можешь попробовать пробить стену головой, или что еще ты там умеешь.
Савея, все стараясь не поворачиваться к нему спиной, освещает палочкой чашу унитаз, бачок, ершик, мусорную корзину и рулон бумаги.
Может стоит опрокинуть мусорницы?… Он колеблется, не слишком стремясь этим мараться.
Савея, увлекшись соображениями о мусорнице, едва не проглядывает то, что и впрямь выглядит необычным. Он видит. что рулон туалетной бумаги исписан длинными строчками.
Вода от манипуляций Терезы со змеиным шипением бьется в раковины, разбрызгиваясь на пол.
Савея решает ничего не отвечать Терезе о драке — в конце концов, он и так уже сказал об этом больше, чем оно того стоило. Очевидно, кому здесь необходимо решать проблемы в подобном стиле.
Он снимает рулон с держателя и подносит к глазам, чтобы прочитать текст, пока не торопясь объявить остальным о находке. В конце концов, здесь и правда пишут на стенах всякое — могли и на рулоне оставить в приступе вдохновения.
— Ой! — я поспешно закручиваю краны, пока вода не залила весь пол. — Ну, по крайней мере, от жажды мы не умрем, даже если застрянем здесь надолго. Интересно, почему не работает слив, если есть вода.
— Ты что-нибудь нашел? — окликаю я Савею, подозрительно притихшего в одной из кабинок.
— Я здесь облазил все, что смог, пока вы набивали животы. Жаль, что кое-то при этом не подавился, — без энтузиазма кручу заведенную пластинку. — Про Охозию не слышал. Может, это не настоящее имя? Анаграмма? Как было тогда, когда комнату открывали в последний раз.
Если бы я мог открыть комнату — уже открыл бы, пока торчал здесь все это время.
— Охозия, Охозия…, — задумчиво повторяю я, пытаясь представить, как можно переставить буквы, чтобы появился какой-нибудь смысл, — Зохояиз, Яизохо… Ой, а, может, это и правда подсказка? Смотрите, получается: я из охо! — разволновавшись, оборачиваюсь на ребят. — Хотя дальше какая-то ерунда получается с этим Сатурналлом, — признаю я раздосадованно.
— Никто не говорит на парсельтанге? — спрашиваю, оглянувшись на шипящие краны.
Наверное, если бы кто-то обладал такой уникальной способностью, я бы знала, но никогда не будет лишним уточнить.
— Прошу, только не кури! — встревоженно зову я Савею, заподозрив неладное. Что еще ему делать в кабинке так долго?
— А где это — Охо? — скептически интересуюсь у Терезы. — Можно продолжить: Я — натурал из Охо. С ломом.
На рулоне размещен следующий текст — он будто напечатан красными чернилами прямо по бумаге:
"Я, Охозия Сатурналл, являюсь автором экспериментальной разработки для экспертного заключения с черновым названием "Комната удержания". Механика работы заклинания еще не изучена мною до конца. Дабы предупредить его использование до завершения работ и не допустить жертв, каждая комната снабжена ключом для высвобождения узников. Воспользовавшийся заклинанием в обход авторскому праву должен в судебном порядке возместить ущерб и утрату имущества пострадавшим.
Дабы выйти из комнаты удержания, узникам должно в указанном порядке совершить четкую последовательность действий, способную создать между волшебниками особые эмоциональные и магические связи и сформировать необходимый для появления двери баланс энергий. Количество действий зависит от количества попавших в темницу узников.
Седьмое действие — лишиться части тела.
Шестое действие — потерять сознание.
Пятое действие — пустить слезу.
Четвертое действие — получить ожог.
Третье действие — показать кровь.
Второе действие — поцеловать другого.
Первое действие — сломать палочку.
Начинать следует с первого действия, заканчивать тем, что соответствует количеству узников. Каждый должен внести вклад в освобождение.
Надеюсь, эта инструкция никогда никому не пригодится."
— Я кажется нашел, — Савея, увлекшись чтением, не слышал вопросов Анны.
Он обрывает кусок с текстом и выносит его к младшекурсникам, передает Анне, предоставляя остальным сгрудиться вокруг нее.
— Понятия не имею, где это Охо, — ехидно отвечаю я Тибо, — может, где-то в Японии. Но если он и правда с ломом, нам повезло, что ты здесь — будет, кому отбиваться.
Замечая Савею, выходящего из кабинки с какой-то бумажкой, мигом теряю интерес к спору и чуть ли не бегом бросаюсь к нему и Анне.
Мне понадобилось перечесть инструкцию дважды, чтобы осознать смысл написанного.
— Сломать палочку? Да ни за что! — я инстинктивно засовываю свою кленовую палочку поглубже в карман. — Лично я согласна только на поцелуй!
Ехидно улыбаюсь в ответ на слова Терезы: да, я такой, я могу. Едва успев сложить руки на груди и приосаниться, принимая героическую позу, как появляется Савея со своей находкой. Бросаю все эти глупости и нависаю над запиской. Уже первые строчки вынуждают меня присвистнуть.
При определенных обстоятельствах я бы не отказался здесь застрять, но в совсем другой компании.
— Я могу сломать палочку. Чью-нибудь. Кровь тоже несложно, а там недалеко и до слез.
Я с сожалением смотрю на зажатую в руке палочку. Моя — самая простая и дешевая. Уже понятно, чем будет решено пожертвовать. Но я еще долго не смогу купить себе вторую, и мне страшно даже представить, что это означает для волшебника.
— Я считаю, — говорю я твердо. — Что все это будет сделано в наших общих интересах. А значит, мы все должны компенсировать потери, которые понесет кто-либо. Тому, кто пожертвует палочку, мы должны вскладчину купить новую. Как можно скорее!
Реплика Тибо заставляет меня поморщиться. Впрочем, глупо ожидать от него особого такта — все эти игроки в квиддич на голову ушибленные, хоть и мускулистые. Наверное, стоит держаться от него подальше. Хотя моя палочка пока при мне: пусть он и спортсмен, зато по защите у меня высший балл! К урокам декана я готовлюсь особенно тщательно, так что, случись дуэль, шансы у меня неплохие.
Быстро прикинув четыре задания, которые нам нужно выполнить, решаю про себя согласиться даже на порез и ожог, а вот за палочку я готова сражаться даже со слизеринцами.
Услышав предложение Анны, с изумлением вытаращиваю на нее глаза: неужели она серьезно готова пожертвовать палочкой? Я бы с ума сошла, если бы мне пришлось отдать свою!
— Я подарю тебе хоть десять палочек, если ты не шутишь, — говорю я взволнованно, — как выберемся отсюда, сразу же можем пойти в Хогсмид и купить новую!
— Лучше одну по цене десяти, — печально отвечаю я Терезе. — Нужно признавать очевидное: у меня самая простая и дешевая из всех наших.
Я нехотя демонстрирую, чем приходится обходиться. Поначалу я очень ею гордилась, но потом начала кое-что понимать и теперь иногда ловлю себя на зависти.
— Но вы должны поклясться, что до тех пор будете меня защищать.
Пока остальные трое читают, Савея прячет палочку на обычное место. В голове его печально разворачивается сценарий, где Тибо ее выхватывает и ломает. Может стоит его обездвижить уже сейчас, а не дожидаться, пока он распределит, кому слезы, а кому кровь.
А еще он подумывает о том, что в духе Слизерина должно быть не делать вообще ничего. С какой стати кто-то из них должен ломать свою палочку? Даже Тибо, с его дубовой головой, наверняка чувствует к своей такую же привязанность, как и каждый из них.
Здесь ведь тепло, есть вода и безопасно. Стены больше не рушатся, их не затапливает, опасностей нет. К чему им вообще геройствовать? Стоит сесть и спокойно дождаться, пока учителя опомнятся и их освободят. А вдруг там снаружи черт знает что? Бои, взрывы или кого-то убивают. Всяко лучше отсидеться здесь…
Но остальные настроены так решительно следовать инструкции, что он не осмеливается высказать свои трезвые предположения вслух. Тем более по дрогнувшему голосу Анны слышно, что она готова взять самую сложную часть на себя.
— Если кто-то решится добровольно сделать это со своей палочкой, я обещаю один полностью компенсировать эту утрату, — произносит Савея вслух.- И готов составить тебе компанию, чтобы сходить вместе в лавку, если профессора нас обоих отпустят.
Если те уже не умерли.
Хотя документ утверждает, что виновники ситуации должны возместить все сами, но Савея на отсутствие финансирования из дома не жалуется, и ему эту палочку купить не трудно.
— Мне кажется будет удобнее всем, если поцелуй тоже разделят между собой девушки. А нам с Тибо достанутся ожог и кровь. И, разумеется, Анна, ты будешь все время держаться позади, когда мы выберемся.
— Ладно, если вы уже решили, чья она будет, — я не заглядываю так далеко, пока мы еще не выполнили первый пункт, — то кто это сделает?
— Наверное, хозяин и должен сломать. Потом второй целует. Третий делает себе порез, четвертый — ожог. С каждого по действию, — предполагает Савея.
— Может сразу договоримся насчет последнего пункта? У меня нет лишних частей тела. Бросим жребий?
— Тут же написано заканчивать действием, которое соответствует количеству узников, — цокнув языком, говорит Савея. — Нам еще повезло, что нас только четверо. И никого не приходится отправлять в нокаут.
— Конечно, мы будем тебя защищать! — заверяю я Анну, обнимая ее за плечи. Теперь, когда стало ясно, что с палочкой расставаться не придется, мне немного стыдно, что еще минуту назад я была готова драться со своими же.
Раз уж Савея сам предложил, что калечить себя будут они с Тибо, я решаю не сообщать, что была готова выполнить и на третий с четвертым пункты. Хватит с меня и ушибленных коленей, в самом деле. А вот предложение целоваться с Анной меня удивило — не знала, что наш староста такой извращенец, охочий до горячих зрелищ! А ведь я собиралась поцеловать его! Ну и ладно.
— Ну что, тогда приступим? — осторожно спрашиваю я у всех.
— Мне отсюда хреново видно, — огрызаюсь на Савею. — Читай вслух, если такой умный. Короче, я выбираю ожог.
Если повезет, нас спасут раньше, чем мы доберемся до четвертого пункта.
Если мы с Терезой будем целоваться, на меня одну придется сразу два пункта. Конечно, не очень честно заставлять ее целоваться с парнями, если только она сама не захочет…
— Думаю, тот, кому достался пункт с поцелуем, сам решит, с кем он хочет поцеловаться. Мы можем зайти в кабинки, а она пригласит кого-то одного. И оставшиеся двое ничего не узнают.
В школе и без таких испытаний хватает сплетен.
— Одно теперь ясно точно — все это придумали не учителя.
Кажется, я столько болтаю, чтобы подольше оттянуть неизбежное. Какая бы ни была эта палочка, она у меня уже 5 лет.
— Я правда должна сделать это сама? Может быть, можно, чтобы это сделал ты? — спрашиваю у Тибо, а затем и у остальных, — Или кто-нибудь?
Савея считает, что не стоит сейчас предполагать вслух, что Тибо возможно не умеет читать, и потому ему требуется помощь в столь простейшем занятии. Однако когда на горизонте маячит перспектива ожогов и порезов, лучше не накалять и не обострять.
Порез, ожог — ему все равно, и то, и другое неприятно. Но все же самое неприятное достается Анне, и он сочувственно и выжидательно смотрит на нее.
— Может, лучше не рисковать. Чтобы не ломать потом вторую. Закрой глаза, возможно, так будет проще? — предлагает Савея.
Про поцелуи он пожимает плечами — Терезе решать. Ему всегда казалось, что девчонки и так по дружбе обнимаются и целуются постоянно.
Предложение Анны сломать ее палочку так меня шокирует, что я даже отступаю на полшага назад, отрицательно мотая головой. Это же все равно как если бы она попросила сломать ей руку или что-то вроде того! Это для Тибо все равно, что ломать, а у меня рука не поднимется.
"Ага, и давно ты такая чувствительная?" — ехидно спрашивает меня внутренний голос, но я не собираюсь сейчас предаваться рефлексии. Тогда — это тогда, а теперь я не хочу ломать палочку подруги.
Каждый сам за себя — не стоит ждать излишней помощи. Хотя, Савея прав: дело не только в этом. Если это что-то вроде самопожертвования, я должна причинить себе вред сама. Какой ужасный урок нам решили преподать!
Я бросаю на Терезу последний взгляд — мы славно ладим с ней, и наверняка она подаст мне какой-то знак участия, даже если ей все равно. Это элементарные правила этикета. Заручившись ее поддержкой, я зажмуриваюсь и переламываю палочку — точнее, отламываю ее кончик даже меньше, чем на четверть, да и то не до конца. Всегда можно доломать, если нужно, но в случае чего так будет проще ее чинить. Еще несколько секунд я так и стою.
Судя по отчаянному взгляду, которым Анна на меня смотрит, она и вправду решилась сломать палочку. "Все будет хорошо", — одними губами произношу я в ответ на ее беззвучный призыв и, затаив дыхание, перевожу взгляд на ее руки.
Анна зажмуривается, и через секунду раздается треск ломаемой древесины, от которого внутри меня все переворачивается. Мерлин, она все-таки сделала это! Я всегда удивлялась, как она вообще попала на Слизерин, со своей-то порядочностью и готовностью к самопожертвованию. Уверена, если бы лишиться палочки должны были Савея, Тибо или я, дело бы так мирно не кончилось. Савея, конечно, дипломат и наверняка попробовал бы отбрехаться, а вот от Тибо можно всякого ожидать. Да и от меня тоже.
Решение насчет второго испытания приходит само: под впечатлением от мужественного поступка Анны я порывисто подаюсь вперед и, обхватив руками ее голову, звонко целую прямо в губы. Надеюсь, этого достаточно и нам не придется лизаться на глазах у парней.
Из палочки вылетает облачко серебристого дыма, и Анна почти физически чувствует, как из нее вытекают силы. В районе змеиных умывальников при этом раздается звук, будто там что-то сдвинулось, хотя внешне все остается неизменным.
Звук повторяется, когда губы девушек соприкасаются.
Савея рад, что так все сложилось. Поступок Анны безусловно мужественный, и от своих слов насчет компенсации ей он отступаться не собирается.
Тереза времени зря не теряет и одаривает поцелуем Анну. Засмотревшись на это изысканное зрелище, он не сразу вспоминает, что дальше его черед.
Заслышав звуки в районе раковин, он смотрит в ту сторону и предполагает:
— Кажется, работает. По крайней мере, здесь что-то происходит.
— А я тоже могу тебя отблагодарить? — спрашиваю я у Анны, но на этот раз без издевки или ехидства. По крайней мере, я уверен, что в моем голосе нет ничего, кроме добродушной дружеской иронии. Она сделала то, на что пойдет не всякий мужчина, и это не может не восхищать. К тому же, похоже все работает.
— Эй, смотрите! — следом за Савеей я подскакиваю к умывальникам.
Я начинаю думать, что все мы здесь сдружимся. Возможно, даже с этой заносчивой занозой в трех свитерах и тонной геля на волосах.
— Обалдеть! — говорю я, оборачиваясь в сторону умывальников. — Это и правда сработало! Ну, мы свою часть выполнили, теперь ваша очередь, — говорю я ребятам. — Неверное, не нужно сильно стараться, хватит и ожога или пореза на пальце?
— Я тоже надеюсь, что вены резать не придется, — отвечает Савея, подходя к зеркалу и вынимая из кармана чистый носовой платок.
По крайней мере, следует сделать все максимально гигиенично. Он оборачивает платком руку и покрепче ударяет кулаком по зеркалу. Отражение мгновенно раскалывается, размножив в паутине лицо Савеи и фигуры слизеринцев.
Вынув при помощи все того же платка заостренный осколок, он поворачивается к остальным и с пару мгновений колеблется — это не так-то просто, как казалось вначале. Пожалуй, будь он один — ни за что бы на такое не решился. Но ведь Анна смогла сделать гораздо более болезненную вещь. Да еще и Тибо, и Тереза смотрят. Терять лицо при других слизеринцах — последнее дело.
И он, зажмурившись, стремительно проводит "лезвием" по ладони. Не слишком глубоко — но главное, чтобы до крови. На пол падает несколько красных капель.
С сомнением смотрю на обрывок бумаги. Может надо капнуть ею куда-то конкретно — на нее например. Черт его знает, как такие вещи работают. Прислушиваюсь, грохнуло ли что-нибудь в раковинах.
Действия Савеи судя по всему правильны — в звук в колонне с умывальниками повторяется. Похоже, дело осталось за Тибо.
Кажется, от звука треснувшей палочки даже уши заложило. Не успеваю я открыть глаза и убедиться, что я действительно это сделала, как Тереза застает меня врасплох. Я даже не успеваю ей ответить… а я… я хотела бы?..
Комментарий Тибо я даже не расслышала, да и за действиями Савеи наблюдаю, словно из-за стекла. Похоже, все в порядке, мы сделали все, как надо. А для Терезы этот поцелуй ничего не значит, это ведь просто задание из списка. Я ведь чуть не ляпнула ей "Спасибо".
Я прячу испорченную палочку и, стараясь избавиться от ощущения конфуза, подгоняю нашего спортсмена:
— Ты один остался, Тибо.
— Инсендио! — направляю палочку на одну из свечей на стене, а потом подхожу и снимаю ее. Надеюсь, свечи поджигать здесь можно. Не хочется применять к самому себе воспламеняющую магию.
Свечи в канделябре действительно зажигаются под действием заклинания. В помещении становится светлее.
— Знаете, что почувствовал Волан-Де-Морт, когда поджег Поттера? — поднося свечу к предплечью, я стараюсь бравировать. — Запах гар(р)и!
Собственный нервозный смех, обжигающая боль, дрожь в руке… Черт, сколько нужно держать кожу над огнем, чтобы получить ожог? Потерплю еще немного… Наверное, рано… Ещё…
Тибо сначала ощущает неприятное жжение, а затем и довольно сильную боль — наконец, в умывальниках что-то грохочет еще громче, чем прежде.
На ваших глазах колонна вдруг разделяется на несколько сегментов, умывальники, как лепестки, тяжело и медленно разъезжаются в сторону — в центре этого цветка вы видите узкий покатый лаз-трубу, зияющий темнотой, оттуда веет холодом.
Тайна комната открыта — враги наследника берегитесь.На очередной образчик остроумия Тибо Савея закатывает глаза — это вот над этим смеются в раздевалках игроки в квиддич? Похоже, он не прогадал в свое время, что не ходил ни разу не отборочные. Интересно, ведутся ли девчонки на подобный юмор.
Похоже, этот Охозия не обманул — выход действительно появляется.
— Это что, и есть проход в легендарную Тайную комнату? — с опаской приближаясь к лазу, интересуется он.
Когда Тибо подносит свечу к руке, я не могу ему не посочувствовать, и даже шуточки его меня в этот момент не бесят. По-моему, обжечься хуже, чем порезаться — там хоть можно действовать быстро, вжик и готово. Ну, по крайней мере, со стороны все выглядит довольно просто. А вот ожоги — бррр! Как же мне все-таки повезло, что удалось обойтись поцелуем. Можно сказать, это было даже приятно.
Тибо героически терпит боль, ожидая, когда садистская комната сочтет ожог достаточно сильным, и через несколько секунд скрежет в умывальниках дает понять, что у нас все получилось.
Только вот вид открывшегося лаза меня не очень-то радует. Я надеялась, что в стене просто откроется дверь и мы спокойненько выйдем из туалета, а получается, что придется лезть неизвестно куда. А труба наверняка старая и ржавая. И угораздило же так вляпаться! Надо было просто отправить эту дурацкую записку в камин и забыть про нее!
Полная дурных предчувствий, вслед за Савеей осторожно подхожу к трубе и заглядываю внутрь.
— Спускаемся? — я нависаю над лазом, удерживаясь одной рукой.
Тот, кто первым сиганет вниз, прослывет героем, а мне как раз не помешает такая слава. Обожженный, но героически преодолевший все препятствия! Такие слухи обязаны попасть в те уши, на которые у меня виды.
Вряд ли придется бороться с Савеей за право спуститься первым, а девушки теперь будут все делать, взявшись за руки, так что переживать нечего.
Савея заматывает порез платком — там внизу грязь и черти что еще, не хватало еще подцепить неизвестную болезнь. Удовлетворенно он наблюдает за тем, как Тибо сунется туда первым. Оспаривать это первенство — ну уж нет, и Тибо приятно показать, какой он крутой, и съедят его если что первым.
— Придется, — отвечает он, и даже доброжелательно улыбается в сторону Тибо "иди-иди, милый".
— Анна, ты идешь последняя, как и договаривались, — говорит он, взглянув на девушку.
Очевидно, что ему отправляться вторым.
— Нуууу…, — тяну я без всякого энтузиазма. — Может, нам и не надо всем спускаться? Вдруг там внизу ключ и Тибо сможет его достать? А мы придумаем, как его вытащить оттуда. А если ключа нет, то он нам крикнет и мы все спустимся. Если ты не боишься, конечно, — обращаюсь я к Тибо в расчете, что тот не захочет выглядеть трусом.
— Идет. Буду кричать изо всех сил, — я становлюсь на край умывальника, готовясь к спуску, — вы только не перепутайте мой предсмертный крик с криком, что все нормально.
Отпускаю руки и толкаюсь.
Савея шагает к краю лаза и вслушивается в звуки оттуда. Разумеется, он не станет прыгать туда раньше, чем что-либо услышит.
Тибо стремительно съезжает на спине по длинному каменному тоннелю и приземляется в хрустящую кучу чего-то мелкого и впивающегося в кожу. Осмотревшись он видит, что оказался в куче голых костей мелких животных. По обе стороны от лаза, из которого он выехал, идут широкие канализационные тоннели, из которых сочится зеленый гнилушный свет. Тут сыро и пахнет плесенью.
Я прислушиваюсь к звукам, доносящимся из тоннеля — и они все дальше и дальше. И я думаю уже не о том, что может поджидать Тибо внизу, а о том, каково будет остаться здесь одной, когда все будут так далеко.
— Эй, Тибо, ты там живой? — кричу я в люк, заслышав что-то похожее на глухой звук удара внизу. Если верить звуку, посадка вышла не слишком мягкой. — Этот тоннель наверняка делали для людей, так что он не мог разбиться, — говорю я вслух с уверенностью, которой отнюдь не испытываю.
Эту комнату и тоннель явно создавали не для увеселительных прогулок, так что один Мерлин знает, что там может оказаться. Может, в этот люк как раз скидывали тела учеников, околевших здесь от голода.
Тревожно прислушиваясь к звукам из трубы, перевожу взгляд на Анну и Савею. Интересно, что мы будем делать, если Тибо не отзовется.
Савея ловит взгляд Терезы и на её немой вопрос отвечает без слов — приподняв брови, в духе — "Получилось бы неловко…"
Все же, не смотря ни на что, он надеется, что этот балбес не свернул себе шею и приземлился благополучно.
— Нет! О нет, пожалуйста! Не трогайте меня, не-е-е-ет! Спаса-а-ай-тесь…
Хотя они меня только слышат, я все равно кривлюсь и падаю на кучу костей. Острые обломки неприятно впиваются в обожженную кожу на руке и я, сжав зубы от боли, неловко поднимаюсь.
— Эй! Там, наверху! Спускайтесь, все нормально, — я кричу уже не так сильно. — Ключа нет, надо идти по тоннелям!
То, что крики фальшивые, и дураку понятно.
— Клоун, — произносит Савея вслух. — Что ж, встретимся внизу, — говорит он девушкам и тоже спрыгивает в жуткую дыру.
Съехав вниз и плюхнувшись в ковер из старых костей, он едва ли не издает настоящий искренний крик. Какой-то острый осколок впивается в бок, пропоров свитер.
— Д…дерьмо… — сдавленно комментирует он, вытаскивая его из-под себя и отбрасывая далеко в сторону.
Девушек это не застрахует, но по крайней мере именно на этот они больше не напорются. Колготкам Терезы точно конец.
Савея поднимается на ноги и отходит в сторону, увязая туфлями в костях.
— Можете спускаться! — кричит он. — Приземление будет неприятное!
Пытаться поймать девушек, чтоб им меньше досталось, это только Тибо смешить, поэтому Савея и не пытается.
Он осматривает пол и говорит:
— Здесь наверное обитает какое-то животное, которое всех их съело. Кажется, совы могут складывать кости в гнездо. Но я сомневаюсь, что это сова.
В отличие от Савеи, я на секунду принимаю все происходящее за чистую монету и испуганно отступаю от зияющего лаза, как только раздается первый крик. А если оно поднимется? Сможем ли мы теперь закрыть этот проход? Тибо, конечно, не повезло, но сейчас нам нужно позаботиться о самих…
И тогда он кричит снова, а я чувствую себя наивной дурочкой. Что ж, Савея не заставил себя ждать, теперь очередь Терезы.
— Удачи, — подхожу, чтобы помочь ей нырнуть в лаз.
— Много сов, — мрачно говорю я и тоже выбираюсь из кучи. — Здесь два тоннеля. Надо выбрать, куда пойдем.
Из чувства противоречия я готов дождаться, что выберет он, чтобы настаивать на другом варианте. Ума не приложу, что с собой делать.
Крики Тибо на секунду заставляют меня в ужасе отпрянуть от люка, но почти сразу до меня доходит, что тот просто кривляется. Нашел время, блин! Досадно, что я как дурочка купилась на его шутку, Савею-то ему провести не удалось. Правда, завидев испуганное лицо Анны, я немного успокаиваюсь — не я одна такая легковерная.
Конечно, я рада, что Тибо не сожрал неведомый монстр, но перспектива лезть в темный и явно опасный тоннель как-то не греет. Слова Савеи о неприятном приземлении тоже энтузиазма не добавляют, но деваться похоже некуда. Стараясь не думать о предстоящем спуске, сажусь на край люка, свешивая ноги в трубу.
— Спасибо, и тебе! — отвечаю я на пожелание Анны, — до встречи внизу!
Тянуть дальше некуда, так что я с тяжелым вздохом ныряю в трубу, вжав голову в плечи и стараясь держать руки как можно ближе к телу. Уже в полете понимаю, что надо было пропустить вперед Анну — она же осталась наверху совсем одна и без палочки. Впрочем, стремительное скольжение в темноте вышибает у меня из головы все мысли, кроме двух: когда это закончится и больно ли будет падать.
Ответ на последний вопрос приходит довольно скоро — падать было больно. Я, конечно, и не надеялась, что внизу меня ждет мягкая перина, но куча острых обломков все равно оказалась неприятным сюрпризом.
— Ай! — вскрикиваю я, приземляясь. Ощущение такое, будто меня забросили в куст шиповника. — Это что, кости? — с отвращением спрашиваю я парней, пытаясь при свете палочки рассмотреть осколки, — ну и гадость!
Морщась от боли, поднимаюсь на ноги и отхожу, чтобы освободить место для Анны.
— Спускайся! — кричу я ей, — все в порядке.
Пока Тереза летит вниз, я ругаю себя за непонятно откуда взявшийся альтруизм. Сначала я защищаю Тибо и Савею, потом ломаю палочку (ну это куда ни шло — я намерена получить взамен куда лучшую), а теперь остаюсь здесь одна без всякой защиты, хотя явно не хотела этого. Это Савее нужно было прыгать в конце! Всему их нужно учить…
Как только я слышу, что могу сигануть следом за всеми — как незаметно для самой себя уже лечу внизу по трубе. Приятно мало, но раз все смогли — я ничуть не хуже!
— Какая гадость, — я с омерзением вскакиваю на ноги и спешу поскорее подойти к ребятам. — И пахнет отвратительно, фу!
Пока девушки спускаются, Савея осматривает и первый и второй проход. Выглядят одинаковыми. Наверное стоит идти туда, где светлее или откуда дует сквозняк. Или меньше воняет.
Левый и светлее, и там меньше воняет. На дне обоих тоннелей поблескивают лужицы стоячей воды, по стенам ползают улитки и слизни. Левый куда-то заворачивает, правый тянется далеко вперед в темноту.
— Интересно, что это за место? — говорю я, при свете палочки рассматривая помещение, в котором мы оказались. — Сюда, наверное, никто не спускался лет триста!
Вслед за Савеей заглядываю в тоннели. Левый определенно выглядит посимпатичней, да и вони там поменьше.
— Ну что, какие будут предложения? — оглядываюсь я на ребят. — Пойдем все вместе или разделимся? Лично я за первый вариант.
— Нет, разделяться небезопасно. Тем более если в школе кто-то есть. Чем нас меньше, тем легче одолеть. Вон в том тоннеле кажется свет, предлагаю пройти для начала туда, — Савея машет палочкой налево.
— Может, это они его и расчистили, — говорю я, чтобы хоть что-то сказать.
Героем быть неплохо, но чтобы оценить привилегии геройства, хорошо бы остаться в живых. Я отказываюсь от мысли выступить оппозицией и готов идти со всеми туда, где подружелюбнее.
— Мы с тобой пойдем впереди, — говорит Савея, — замыкать будет Тереза. Анну ставим посредине. И если что-то заметим, то… Нападать не будем. Лучше вернемся и попробуем со вторым тоннелем.
Не то чтобы Савея чувствует себя лидером или хочет им быть. Вообще не хочет. Скорее хочет обратно в туалет и ждать помощи, чем бродить по каким-то трудам. Но раз все молчат кто-то должен быть голосом разума.
Мне нравится предложенная позиция. Если честно, я бы предпочла, чтобы и спереди, и сзади, и по бокам от меня шла тройка охранников, но если уж их здесь всего трое — приходится с этим мириться.
— Если что, обступите меня в кольцо — спинами ко мне. Я не буду мешаться под ногами.
Предложение Савеи выглядит здраво, поэтому я покрепче сжимаю палочку и пропускаю всю троицу вперед. Конечно, мало радости идти последней, но уж лучше так, чем первой угодить в заварушку.
— Не очень-то хорошо, что замыкающей будет девчонка, — говорю я Савее полушепотом, пока мы выстраиваемся в цепочку и делаем первые шаги по тоннелю. — Мало ли что нападет сзади. Может, лучше ты там пойдешь? Ты как думаешь?
Мы сможем лучше защитить девушек, кто бы из нас не пошел сзади. Вот только понятное дело — героем будет тот, кто идет первым. Если Савея не согласится пойти назад, я и не стану предлагать это громче. Так что пусть он думает, что я советуюсь.
— Ну, если ты можешь гарантировать, что не бросишься в необдуманную драку, едва что-либо увидишь, я пойду сзади. Но я насчет тебя очень сомневаюсь, — отвечает Савяея, тоже не слишком громко. Исключительно для того, чтоб их не услышал кто-нибудь впереди.
Вы проходите по тоннелю беспрепятственно метров пятьдесят, когда натыкаетесь на рукав, перекрытый железной решеткой. Отовсюду доносятся звуки капающей воды. Обходить лужи не так-то просто.
Наконец вы выходите в огромный грот, украшенный гигантскими каменными головами змей с раскрытыми пастями. Длинная каменная площадка простирается перед вами, окруженная водой. Ведет она к каменному бородатому лицу с открытым ртом. Рот этот столь велик, что в него, кажется без труда влез бы любой из вас. На конце этой площадки прямо перед каменным ликом возвышается что-то огромное и белесое. При ближайшем рассмотрении видно, что это скелет гигантской змеи.
Я киваю Савее — готов на все:
— Не сомневайся.
Когда мы попадаем в грот, я чуть удерживаюсь, чтобы не присвистнуть.
— Не люблю подземелья, а подземелья с гигантскими змеями так прям ненавижу.
Обидно признавать, но здесь настолько неуютно, что все похабные шуточки про большую змею вылетели из головы.
Не смотря на кивание Тибо, Савея назад не уходит. Можно подумать Тибо способен сам за себя отвечать. У порога в грот он останавливается, вынуждая остановиться и девушек, и не оглядывающийся Тибо оказывается в гроте первым.
Выждав с полминуты и убедившись, что никто на спортсмена не напал, он тоже выходит и осматривается.
— Что ж, я вполне рад, что эта змея дохлая. Не уверен, что принадлежность к Слизерину гарантировала бы нам от нее иммунитет. Я не разбираюсь в породах, но трогать эту штуку никому бы не советовал. Она может быть до сих пор ядовитой.
Только когда Савея открывает рот, я понимаю, что именно он со мной провернул.
— Хватит прятаться за девчонками, — мрачно пытаюсь хоть чем-то ему отомстить. — Тут вроде никого.
Я оглядываюсь — ведь никого?
Следов чьего-либо присутствия вы не наблюдаете. В промежутках между вашими фразами тут стоит зловещая капающая тишина.
После тоннеля грот кажется особенно огромным. Я в изумлении осматриваюсь по сторонам, пытаясь на глаз прикинуть его размеры. Интересно, много ли в замке таких подземелий и зачем вообще понадобилось их строить?
Перед каменной головой белеет какая-то здоровая куча непонятных очертаний и, рассмотрев ее получше, я с ужасом понимаю, что это скелет огромной змеи. Сам по себе скелет меня не особо пугает, а вот мысль о том, что где-то рядом может таиться и живая зверюга таких же размеров, заставляет волосы на голове шевелиться.
— И что нам нужно здесь сделать? — почему-то шепотом спрашиваю я, ни к кому особо не обращаясь. Вряд ли кто-то из моих спутников бывал здесь раньше, чтобы знать ответ на этот вопрос. — Может быть, в голове проход? — предполагаю я, не решаясь однако подойти поближе.
Оказаться в таком жутком месте без палочки — не самая приятная вещь в жизни, но даже несмотря на это я не могу отделаться от чувства, что мы нашли что-то особенное. Часть настоящей истории, таинственное место, о котором уже все забыли. В каком-то смысле здесь даже красиво.
— Не думаю, что мы сможем туда забраться, — я скептически осматриваю статую. — Может, лучше попробовать второй тоннель?
Я стараюсь держаться поближе к Савее — он уже достаточно подтвердил свою предусмотрительность. Не знаю, станет ли он меня защищать, как обещал, но избегать опасностей будет гарантированно.
В предположении Терезы есть смысл. Когда вы полностью к головы ближе, он нее тянет сквозняком, будто она дышит. Перебрать к ней можно по какому каменному мостику по бокам которого располагается стряоая зелёная вода.
Это место не выглядит настолько надежным, чтобы я доверял мостику. Но ждать от Савеи, что он пойдет первым — пустое дело.
— Прикроешь, если что? — говорю я то ли Терезе, то ли Савее (не хватало еще прямо просить его об этом).
На деле — пусть будут готовы оба. Спрятав палочку, чтобы в случае чего руки были свободны и я успел ухватить за край мостика, делаю первые осторожные шаги к голове-гиганту.
Пока мы мнемся у входа и опасливо переглядываемся, Тибо снова проявляет инициативу и решительно ступает на мостик. Все-таки он ничего, хоть и часто кривляется не по делу. Иногда полезно держаться такого вот любителя погеройствовать: во-первых, если нам не повезет нарваться на какое-нибудь чудище, можно будет успеть убежать, пока оно жрет Тибо, а во-вторых, в случае опасности он не станет прикрываться девчонкой.
Рассудив так, я поднимаю палочку и осторожно двигаюсь следом за нашим героем. Лучше уж идти вперед, чем торчать на открытом месте, выжидая неизвестно чего.
Тибо без труда преодолевает расстояние до лица. Ступив на край губы, он может заглянуть в глотку статуи. Там действительно есть искривленный бугристый лаз, ведущий куда-то вверх. Правильно упираясь, вполне можно полезть по нему наверх. Правда Терезе точно придется снять каблуки.
Проходя вдоль галереи раскрытых змеиных пастей, Савея восхищается величием этого места. Оно зловещее, мрачное, таинственное и явно древнее. Что за истории оно хранит? От чьей руки пала эта исполинская змея? Знает ли кто-нибудь ответы из нынеживущих?
Восковые желтоватые кости змеи, складываются в изысканный смертоносный узор. Вот это существо! Нужно будет спросить про таких змей у профессора Райана-Энджела. Вдруг это какой-то вымерший вид.
Тибо продолжает совать свою голову в каждую встречную пасть, и у Савеи, разумеется, нет возражений. Девушек он бы еще призвал к осторожности. Но ведь с другой стороны — дуракам везет… И Тибо доказывает, что это так, ведь до сих пор он не пострадал.
На вопрос спортсмена он охотно отвечает:
— Вне всяких сомнений, — и палочку действительно не опускает ни на секунду.
Загонщик всматривается куда-то вверх в внутри этой статуи, и Савея спрашивает:
— Ну что? Нашел внутри что-нибудь полезное?
Мозги например.
Нет-нет, историю с дракой в туалете он не забыл и не забудет.
— Там проход, — честно сообщаю я. — Но там написано, что воспользоваться этим проходом может только смелый сердцем и преисполненный отваги! Так что тебе придется остаться и подождать подмоги.
Я протягиваю руку Терезе, а затем Анне, помогая взобраться на губу.
— Так может ты факультетом ошибся? — ничуть не оскорбившись интересуется Савея, пропуская вперед девушек и почувствовав себя неуютно один на один со скелетом. От этого ему сразу же захотелось проверить, не сломалась ли трубка от всех падений.
Тибо приходится спрятать палочку, чтобы начать восхождение вверх, так как ему понадобится обе руки. И было бы неплохо помочь девушкам, это задание не из легких. Тоннель темный, но вверху, метрах в четырех виднеется чуть сдвинутая круглая решетка, из которой сочится бледный едва различимый синий свет.
Вот реально бывают такие дни, когда лучше с кровати на вставать, во избежание! Сначала таинственные записки из ниоткуда появляются, потом преподаватели в полном составе куда-то пропадают на пол-обеда, затем какой-то хмырь пихает тебя сквозь стену, ну а теперь еще и это! Впрочем, после полета по ржавой трубе я уже готова ко всему. Нужно лезть в таинственный проход, рискуя застрять в нем и задохнуться — да запросто! Сгорел донжон, гори и замок, как говорится!
Прикинув, что карабкаться по скользким камням в туфлях на каблуках будет несколько несподручно, а, вернее, несподножно, я скидываю обувь. Колготкам так и так хана, так что на этот счет можно уже не беспокоиться, а вот стоять на холодных камнях голыми ногами — удовольствие ниже среднего. Уменьшив туфли с помощью Редуцио, засовываю их в карман мантии и с помощью Тибо забираюсь прямо в рот каменной головы.
Прекращаю любоваться гротом, — нашла время — я спешу за Терезой. Лишившись палочки, я как будто и здравомыслия лишилась.
Я с уважением смотрю на Терезу: выдержать все наши приключения на каблуках — большой подвиг! Хотела бы и я носить такие туфли не только по особым случаям. Перспектива лезть вверх совсем не радует. Может быть, там хотя бы веревка найдется, и всем, кто пойдет следом за Тибо, будет полегче…
— Ну что, ты готов? Не думаю, что нам нужно медлить и привлекать к себе внимание.
Все не сговариваясь решили, что вверх первым лезть опять мне. Теперь понятно, почему ботиночки нашего старосты всегда остаются чистенькими. Главное, просидеть все сражение в тылу — и тогда ты по-прежнему красавчик.
— Хотел бы я увидеть Савею с его же точки зрения, — бормочу я, понимая, что он уже не услышит моих слов, — но, к счастью, не могу засунуть голову в задницу.
На площадке слишком мало места, и я начинаю первую попытку подняться. В одну стену упираюсь спиной, в другую — ногами, и постепенно как бы пододвигаю себя вверх.
— Смотрите, чтобы я на вас не упал, — говорю девушкам. — Я тяжелый.
А то ведь так и будут стоять прямо подо мной, восхищенно задрав головы.
Савея лишь заглядывает внутрь, встав на губу — места внутри не так уж и много, судя по всему.
— Я мог бы вас подсадить, — предлагает он Терезе и Анне.
Благодаря его росту они смогут таким образом преодолеть хороший кусок пути.
— Интересно, продолжается ли лаз после решетки? — задумчиво говорю я, заглядывая в темноту прохода. — Наверное, лучше дождаться, когда он доберется до верха, а то и правда еще свалится на голову.
— Ты сможешь отодвинуть решетку? — окликаю я Тибо, готовясь последовать за ним.
Предложение Савеи очень кстати — ума не приложу, как бы я сама вскарабкалась в этот чертов проход.
— Там метра четыре, — сообщаю Терезе, заглядывая в проем, чтобы проверить, как дела у Тибо. — Но он еще не добрался. Надеюсь, стены не очень скользкие.
Я снова отступаю назад.
— Кстати, отличные туфли. Очень жаль, что им пришлось попасть в такую переделку. Будет еще жальче, если испортятся.
Профессор Эребос может гордиться своим учеником — Тибо благополучно добирается до решетки. И там он даже может принять, широко расставив ноги — довольно устойчивое положение для того, чтобы оценить, насколько прочно стоит решетка. Та без труда снимается с месте и отодвигается.
Не хочу быть услышанным, но и жестами ничего показать не могу — внизу все предусмотрительно разбежались. Отодвинув решетку, слегка высовываюсь и осматриваюсь вокруг. Если все нормально, выбираюсь целиком.
Помещение, которое ты видишь, тебе незнакомо. Но воздух тут морозный и свежий — значит ты на поверхности.
Судя по звукам, Тибо без труда справился с решеткой и благополучно выбрался… хотелось бы знать, куда.
— Ну что, можно подниматься? — кричу я в лаз.
Заслышав шипение Тибо, Савея Помогает Терезе взобраться к себе на плечи — а оттуда ее уже может вытащить Тибо. То же самое он проделывает и с Анной, стараясь чтобы для девушек все эти манипуляции доставляли минимум дискомфорта.
— Что там за место? — спрашивает он так, чтобы Тибо его услышал. — Куда мы вылезли?
— Тут какой-то гроб, — снова шиплю я, подхватывая девушек и помогая им выбраться. — Сами все увидите, поднимайтесь!