«В Незримом Университете происходило много всякого разного, и, к общему величайшему сожалению, частью происходящего был учебный процесс.» (Терри Пратчетт. Интересные времена)
Учительская — комната, где профессора Хогвартса могут собраться вместе и обговорить насущные проблемы. Имеет два выхода. Это отделанная деревянными панелями просторная комната с разномастными креслами и камином. Вход в учительскую охраняется двумя говорящими горгульями, которым нужно сказать пароль. Сейчас это «Добрый король Венцеслав».
Заявившись в гостиную первым, Асмодей занимает самое удобное кресло у камина и занимает себя перечитыванием записей о последних нарушениях в Хогвартсе, о которых ему донесла любимица-крыса. Наиболее полезных, на его взгляд, заметок он касается палочкой, помечая их с тем, чтобы в любой момент легко отыскать.
Ему интересно, что за срочное дело у директора к ним всем, но он умеет ждать.
Оказавшись в учительской, Люцифер тут же замечает Асмодея — его невозможно не заметить.
-С Рождеством, — кивает он и проходит вглубь комнаты, устраиваясь на диване недалеко от Асмодея. Он закидывает ногу на ногу и призывает чашку с кофе. — Как ваше утро, профессор? — любезно интересуется он.
Абаддон входит в гостиную для преподавателей, шурша мантией и кивает присутствующим. Представитель Министерства? Интересно, что ему нужно.
— Здравствуйте, Асмодей, мистер Сантино. Судя по всему что-то произошло, раз вы посетили нас?
— Вполне по-рождественски, — отвечает Асмодей на вопрос Сантино. Он откладывает свои записи и использует Манящие чары на чашку, наполненную чаем. — Доброе утро, Абаддон.
-Доброе утро, профессор Абаддон. — Дрюжелюбно кивает Люцифер. — Курсы трангрессии. — Коротко поясняет он, делая глоток ароматного напитка.
Отпив из узорчатой чашки, Асмодей замечает, обращаясь к обоим коллегам:
— Вам не кажется, что с каждым последующим годом Хогвартс все ярче и богаче украшен накануне праздника? Я как раз собирался оценить, сколько елок на этот раз установлено в Большом зале, но — как, полагаю, и вы — получил сообщение от директора. Возможно, вам известно, что его так обеспокоило и с чего такая срочность?
— Доброе утро, коллеги, — здоровается с присутствующими Бельфегор своим обычным глухим голосом, заходя в учительскую. — Не знаю, как вы, а я не ожидал, что придётся работать в выходной.
-Увы, мне неизвестна причина, профессор, — сказал Люцифер, делая еще один глоток. -Но зато, говорят, елка в Большом зале по-настоящему поражает воображение.
Абаддон про себя чертыхается, он настолько был погружен во всякие дела, что у него вылетело из головы, что Люцифер ещё и преподаёт.
— Я извиняюсь, почему-то это ускользнуло из моей памяти, — обращается он к преподавателю трансгрессии. И отрицательно качает головой на вопрос Асмодея, — не в курсе.
— С Рождеством, друзья! неужели я как всегда опоздала? Прошу прощения!
Лилит говорит это с улыбкой, без пауз, но словно обращаясь к каждому (наверняка ее красная помада произведет здесь фурор).
И как только Люцифер обращает на нее внимание, добавляет:
— Ах, милый , угостишь меня кофе?
Выбирая где бы устроиться поудобнее, декан Гриффиндора решает, что ей подойдет мягкое кресло. Легким, почти невесомым движением она материализует его рядом с собой.
-Что вы, профессор. — Люцифер поднимается и, призвав еще одну чашку кофе, лично предлагает Лилит. Он всегда мог бы леветировать его, но такой жест внимания наверняка понравится леди.
-С Рождеством, профессор, — обращается он к ней, глядя в глаза.
— С Рождеством, — приветствует Абаддон Лилит и Бельфегора.
Он понимает, что всё ещё не выбрал себе места, поэтому он проходи через комнату и садится в не самое мягкое на вид кресло, в углу, чтоб обозревать комнату и входящих.
— И вас с Рождеством, — отвечает декан Когтеврана на приветствия профессора Санджанны и Абаддона.
В отличие от своих коллег Бельфегор предпочитает делать себе утренний кофе с помощью заклинаний для готовки. Перед тем, как сделать глоток, он незаметно извлекает из-под мантии небольшую бутылочку и добавляет что-то себе в кружку.
Бельфегор выбирает себе место поближе к выходу.
Как минимум четверо уже на месте, а значит ждать директора придется не так уж долго.
— Рад приветствовать в добрый час, — я обхожу присутствующих по кругу, каждому предлагая мягкое рукопожатие.
— Уверен, у директора найдется достойное объяснение для нас, — я задерживаюсь у Асмодея, успокаивая его. А затем — у Бельфегора, усмиряя его гнев: — Уверен, у нас с вами еще будет возможность отдохнуть, и каждая минута, проведенная за работой, приближает нас к заслуженному покою.
— Прекрасная Лилит тоже здесь — и как я умудрился не заметить даму, — я обращаюсь к ней последней с намерением поцеловать руку. — Превосходно выглядите, профессор.
Люцифер уже предложил ей свою галантность, и я не намерен надолго задерживаться рядом с ними. Сбросив на пол несколько подушек, устраиваюсь прямо на них и прислушиваюсь к беседе.
Асмодей отвечает на приветствия Бельфегора, Лилит и Маммоны, попивая чай и подставив ноги теплу, исходящему от камина. С каждым разом, как открывается дверь, он рассчитывает увидеть директора, но, похоже, тот не торопится, как будто ожидая, пока все соберутся в учительской. Иногда он гадает, нет ли у Баттиста способа знать, где кто находится. Асмодей хотел бы владеть таким секретом.
— Вот уж если кто и знает что-то о духе Рождества, то это определённо вы, профессор, — посмеивается Бельфегор в ответ на реплику Маммоны и приветствует того рукопожатием.
При приближении Маммоны, Люцифер перехватывает чашку в другую руку — оставлять ее левитировать было бы невежливо, и пожимает руку профессору.
-Думаю, директор не заставит себя ждать — почти все в сборе, — говорит Люцифер, оглядывая комнату.
— Ох, ну что вы, — я не борюсь с утробным смехом, зародившимся где-то в глубинах моего брюха в ответ на замечание Бельфегора. — Я знаю толк разве что в рождественской индейке.
В благодарность за должное расположение духа, я по широкой дуге подбрасываю в его сторону обернутую в золотую фольгу шоколадную монетку.
— Попробуйте. Лучше шоколада не найдете во всем мире!
Дверь снова распахивается, однако на пороге появляется вовсе не долгожданный директор.
Профессор Тракхан делает шаг в помещение и осматривает его с таким видом, будто не уверен, что пришел куда нужно. Покачавшись с пятки на носок, он все же делает ещё шаг вглубь, вероятно, определившись, что это и впрямь учительская.
— Мир вам! — произносит он, подняв обе руки в приветствии. Приближаясь к преподавателям, он не смотрит ни на кого конкретно.
— Мне сегодня снился сон о том, что все мы погибнем, — безмятежно говорит он. — И не сумеем спасти своим учеников. Горе нам… Вы разрешите, профессор Райан… Энджел? — он останавливается у подушек и вероятно намеревается разместиться рядом.
Получив разрешение, он призывает блюдце с черным чаем.
Блестящая монетка падает как раз на колени декана.
— О, благодарю, — в голосе Бельфегора слышится легкое удивление. Он оставляет чашку висеть в воздухе и с интересом рассматривает узоры на обёртке, а потом кладёт шоколад в рот. Несмотря на то, что его вечная маска во время еды приподнята, рассмотреть лицо всё равно не представляется возможным.
Когда появляется профессор Трахкан, он негромко приветствует и его.
-И вас с Рождеством, профессор, — замечает Люцифер и, махнув рукой, призывает открытую сахарницу, оставляя ее левитировать рядом с новоприбывшим.
-Я слышал, вы любите сладкое к чаю. — говорит он, обращаясь к профессору Тракхану.
— И что же станет причиной нашей гибели? — интересуется у Вельзевула Асмодей, ничем не выдавая, относится ли он к его предсказанию всерьез.
Я добродушно похлопываю по подушкам, призывая профессора Тракхана примоститься рядом. Такому тощему профессору найдется место даже рядом со мной.
Когда он пристраивается рядом, на открытое ладони я и протягиваю еще одну шоколадную монетку в золотой фольге.
— М?
— Надеюсь они обо мне больше ничего плохого не говорили… — отвечает профессор Тракхан Люциферу, устраивает поудобнее на подушках и высыпая себе в чай пять ложек.
Благодарно кивнув, он принимает и монетку. Бросив ее в блюдце нераспакованной, он колдует над жидкостью палочкой, и та растворяется, образуя золотисто-коричневую пленку сомнительного вида.
— Мы все утонули. Было глубоко… — в тоне профессора звучит мечтательность, как будто он говорит об отпуске.
— Вы тоже там были, — он указывает мизинцем на Люцифера.
— А я? — лукаво взглянув на Люцифера, спрашиваю я у Вельзевула. — Уж если я где-нибудь утону, водоем выйдет из берегов.
Я снова протягиваю Вельзевулу открытую ладонь, на которой на этот раз красуется целая горсть монеток. Не уверен, что среди них не затесалась парочка настоящих. Когда носишь в карманах множество вещей, они часто путаются.
— Утонули — это интересно, — непонятно чему радуется Бельфегор, увлечённо разглаживая пальцами фольгу. — И да, вы, профессор Райан-Энджел, абсолютно правы по поводу шоколада — он прямо-таки возвращает веру в жизнь, хе-хе.
-Что вы, профессор. Только хорошее, — Люцифер поворачивается к камину спиной так, чтобы стоять ко всем лицом. — Какая занимательная компания, — говорит он, оглядывая всех частников сна и наблюдая за их реакцией.
Абаддону лениво встревать в разговор, поэтому он молча наблюдает за собравшимися.
Вельзевул снова благодарно кивает и берет ещё одну, та звякает о дно блюдца, но профессор Тракхан едва ли обращает на это внимание. Заслышав слова Маммоны, он начинает хихикать:
— Это правда! Но я вам очень завидую… — он осматривает своего соседа, как предмет искусства. — Любой бы так хотел мочь….
Лилит с удовольствием пьет кофе, учтиво кивает приходящим и ОСОБЕННО учтиво оказавшим лично ей внимание, слушает беседы, но не спешит принимать в них участие.
Утренний кофе должен быть приправлен тишиной (ну или хотя бы молчанием), только так он будет правильным.
Только когда напитка в чашке остается лишь на пару глоточков, Лилит обращается сразу ко всем присутствующим:
— Я слыхала, что в школу прибыл Министр Магии. Или нас собирают здесь из-за негодяя, который сбежал из Азкабана?
— Я ведь говорил! Признавайтесь, хотите вторую? — свободной рукой я дразню Бельфегора очередной монеткой, а затем спрашиваю у всех собравшихся: — Кому еще нужно вернуть веру в жизнь в канун Рождества?
Замечание Вельзевула приходится мне по душе, и я добродушно подталкиваю его в бок своим объемным телом:
— Да я вас научу! Для начала берите побольше шоколада, — добавляю я шепотом, как будто делюсь секретом. — Я ведь и сам собой очень доволен.
— Беглец из Азкабана? — живо переспрашивает Асмодей. — Дорогая Лилит, уверен, что мы все сгораем от нетерпения. Поведай же нам эту историю.
— Не откажусь, — соглашается Бельфегор. — Но позвольте тогда и мне кое-что вам предложить.
Он выуживает из-под плаща небольшой пузырёк и с помощью палочки медленно отправляет его в полёт по комнате, прямо в руки Маммоны.
— Крепкий, — предупреждает он.
Когда начинает говорить Лилит, Бельфегор замолкает и внимательно прислушивается к ней.
— Вот как, я не слышал о беглеце. Расскажите же, профессор, просим вас, — вежливо поддакивает он.
-Леди, мы все будем рады услышать новости, — говорит Люцифер и трансфигурирует из листа бумаги розу, протягивая ее профессору вместо сладкого.
Чтобы не помешать рассказу, который все приготовились слушать, я выражаю благодарность Бельфегору лишь кивком и улыбкой. Спрятав столь изящно прибывший пузырек в карман, я отправляю взамен небольшой шоколадный слиток. Фольга все такая же золотая, а содержимое все так же безупречно.
Прежде, чем обворожительный профессор заклинаний открывает рот, чтобы рассказать вам о слухах, почерпнутых из журналов, в учительскую, наконец, заходит директор школы профессор Баттиста, седовласый человек в строгой серой мантии. Сопровождает его министр магии Айварас, облаченный во все черное. На плече министра сидит огромная саранча, в руках он несет металлический ящик с фигурной ручкой, а также изящную трость с серебряным набалдашником.
— Приветствую вас и простите, что заставил ждать, — говорит директор, останавливаясь перед вами. — Перейдем сразу к делу, чтобы вы быстрее могли отправиться на завтрак в Большую залу. Большинство из вас уже знакомы с министром магии Велиалом Айварасом.
— Рад встрече, — вставляет министр, вежливо вам всем кивнув.
— Думаю, он и введет вас в курс дела, ради которого мы все здесь собрались, — директор смотрит в сторону своего спутника, предоставляя тому слово.
— Я прибыл в школу, — начинает Велиал, — из-за небольшого инцидента, произошедшего в Азкабане. Если кто-то из вас читал утренние газеты, возможно, вы уже знаете о побеге преступника из группировки "Колено Давида". Не буду вдаваться в подробности. Это очередные духовные и идеологические наследники "Пожирателей смерти" и Гриндевальда. Желают, чтобы мир волшебников господствовал над маглами. Они часто действуют, захватывая заложников и различные могущественные артефакты. Их лидер — довольно сильный волшебник по имени Сулейман. В министерстве опасаются, что эта банда очень заинтересована в одном из страшнейших предметов, хранящихся в Министерстве.
Он ставит металлический ящик на стол и хлопает по нему рукой.
— Я бы хотел, чтобы столь выдающиеся мастера магии помогли сохранить его. Какое-то время он должен побыть в Хогвартсе. Мы ведь некогда действовали подобным образом с философским камнем. Могу ли я рассчитывать на вашу помощь?
Он обводит глазами собравшихся.
— Приветствуем вас в Хогвартсе, министр, — Асмодей склоняет голову, выражая свое почтение. — От себя обещаю, что приложу все возможные усилия, чтобы сохранить вашу драгоценную ношу в безопасности. Однако, как специалист по защите от темных искусств, я не смогу действовать в полную силу, пока не буду знать, что именно мне предстоит зачаровывать. Дело в том, что некоторые магические предметы могут вступить в противоречие с охранными заклинаниями, и для того, чтобы не навредить, мне, да и моим коллегам, не помешает знать, какой артефакт нам предстоит уберечь от этих беглых колдунов.
— Вы совершенно правы, министр Айварас. Школа — самое подходящее место. Кто захочет возвращаться в школу, даже по важной причине? И где именно мы намереваемся его спрятать, профессор Батиста?
— Я думаю, помочь вам — наша прямая обязанность, — подаёт голос Бельфегор. Его кофейная чашка висит в воздухе. — Однако прежде всего хотелось бы знать, с чем конкретно мы будем иметь дело. Если нам позволено знать эту информацию, конечно.
-Рады приветствовать Вас, Министр, — неожиданно деловым тоном произносит Лилит и совершает едва заметный поклон, выражая свое почтение. — Быть может чашечку кофе? Чтобы передохнуть с дороги и в спокойной обстановке посвятить нас в детали .
— Конечно, я буду готов помочь всем, чем смогу, когда станет немного яснее, что это за предмет и какую угрозу он представляет, — подаёт голос Абаддон. — И какова вероятность, что за ним придут?
Он вспоминает слова Вельзевула о смерти и его немного передергивает.
Вельзевул просто молча рассматривает вошедших, водя пальцем, прижимающим монету, в чае. Он как будто даже и не слышит о чем идет речь.
— В подвале философского камня, — отвечает директор Баттиста на вопрос Маммоны. — Предполагается, что каждый из вас создать по заклинанию, препятствующему проникновению посторонних к цели. Также, как это было… в годы, предшествующие войне.
— Я понимаю вашу иронию, профессор Райан-Энджел, — говорит министр, опустив глаза на ящик и посмотрев на него с досадой.- В конце концов, в этой школе учатся оба моих сына. И я тоже не считаю, что подобная вещь должна находится рядом с ними. Но мой голос не решающий, если таково решение Совета. В этом ящике предмет чрезвычайно опасный. Многие полагают, будто дементоры были переселены в какой-то безлюдное место, по окончанию битв с Волан-де-Мортом. Однако это не так. Они все были заключены в древнюю ловушку. И эта ловушка находится здесь. "Колено Давида" полагает, что сможет извлечь пользу из похищения этой вещи. Сколь бы ни были наивны их ожидания, все же подобный теракт может быть опасен для всего населения страны. Артефакт должен пробыть в Хогвартсе, пока не закончится обустройство более надежного убежища, и уверяю вас, я приложу все усилия для того, чтобы это случилось как можно быстрее. От кофе я откажусь, дорогая Лилит, благодарю. Боюсь, меня еще ждут дела. Однако, если у вас есть вопросы, я готов на них ответить.
— Скорее всего, это уже не растворится, мой дорогой. Попробуй другую. Толстеют именно от этих, — под гул профессорских голосов я нашептываю Вельзевулу секреты моей особенной диеты для тех, кто смыслит в красоте.
— Какой… любопытный и опасный артефакт, — замечает Асмодей, безотчетно поглаживая одной рукой предплечье другой. — Вы совершенно правы, министр, что рассчитываете на помощь Хогвартса. Можете не беспокоиться, преступникам не удастся преодолеть наши заклинания и ловушки.
— Да… Можете рассчитывать на меня, министр. Я сделаю всё возможное для защиты данного артефакта.
Министр благодарит вас за ваше содействие и понимание, а затем прощается со всеми. Директор Баттиста предлагает вам подумать над вашими ловушками за обедов в Большом Зале. А после этого предлагает собраться в Подвал философского камня, сам же он уходит провожать министра.
— Завтрак! — — объявляет Вельзевул, впервые проявив интерес к происходящему в комнате.
Подняв из блюдца монетку, он всматривается в узор чаинок.
— Дурной знак, — говорит он и оставляет блюдце с монеткой на столе, а после уходит в Большой Зал.
Как бы ни прискорбно было покидать насиженное место, с подушками придется расстаться.
— За обедом всегда приходят лучшие мысли, — приободряю я коллег, расправляя спину. — Угощения нас уже заждались, а ожидание не идет на пользу жаркому.
— Всё страньше и страньше, — разводит руками Бельфегор. Хотя, судя по его голосу, не заметно, что он слишком волнуется по поводу произошедшего.
Декан Когтеврана дожидается, пока первой встанет леди.
Абаддон ждёт, пока все выдут, после чего, вздохнув, следует за коллегами.
Чтобы выразить свою позицию, Лилит сообщает, что готова оказать любую помощь.
Как только собрание закончилось, и все засобирались на обед, декан подходит к Люциферу и берет его под руку.
— Что ты обо всем этом думаешь? — тихо обращается она в крайне несвойственной для себя манере, серьезно и обеспокоено
.